Вольное воинство (XVI-XVII вв.)
Страница 1

История » Казачество на Дону » Вольное воинство (XVI-XVII вв.)

Географические условия (по словам Соловьева природа была «мачехой для России»), стремление стать самодержавным государством (в первоначальном смысле этого слова, т.е. самостоятельным), борьба с осколками Золотой Орды требовали от московских государей сильной деспотической власти, способной ответить на любой внешний вызов. «Русская государственная организация, – писал П.Н. Милюков, – сложилась раньше, чем мог ее создать процесс…внутреннего развития сам по себе. Она была вызвана к жизни внешними потребностями, насущными и неотложными: потребностями самозащиты и самосохранения». Собирание уделов сопровождалось репрессиями по отношению к местным политическим элитам и гигантским переделом собственности и власти. В результате государственная организация Московской Руси была устроена по принципу военной, в которой существовала жесткая иерархия. «Военное дело не только стояло тогда на первом плане между всеми частями государственного управления, но и покрывало собою последнее».

Концентрация всех сил подданных Российского государства не позволила развиться общественной самодеятельности и свободе личности. Напротив, в Московском государстве реализовался универсальный принцип подданства, четко сформулированный дьяком Иваном Тимофеевым: «были бы безмолвны как рабы». В рамках «нового государственного порядка» утвердилось две формы социального бытия. «В старинной Руси мирские люди по отношению к государству делились на служилых и не служилых. Первые обязаны были государству службою воинскою или гражданскою (приказною), вторые – платежом налогов и отправлением повинностей. Обязанности этого рода назывались тяглом». И если служилые люди были прикреплены к государевой службе, то тяглые – к «государевым слугам».

В течение длительного времени в отечественной историографии культивировалось мнение о том, что первооснову донского казачества составили бежавшие от крепостничества крестьяне и холопы. Данное утверждение базировалось на классовом подходе и признании государства орудием классового господства. Однако в период завершения «собирания земель» первый удар пришелся на местные политические элиты и, а не на крестьянство. Прежде всего, к службе были прикреплены «дети боярские» и «служилые по прибору» и лишь затем крестьяне (окончательно в 1649 г.). «Новый государственный порядок» Московской Руси предполагал обязательность службы, уход с которой однозначно трактовался как измена. То есть недовольными новым государственным строем оказались не только и не столько низшие сословия Российского государства, хотя и их было бы неверно сбрасывать со счетов. Не зря ведь в повести «азовского цикла» казаки декларировали: «Отбегаем мы ис того государства Московского из работы вечныя, ис холопства неволнаго, от бояр и от дворян государевых».

В донском казачестве оппозиционный государству элемент нашел свое спасение. Как верно отметил Н.И. Костомаров «издавна в характере русского народа образовалось такое качество, что если русский человек был недоволен средою, в которой он жил, то не собирал своих сил для противодействия, а бежал, искал себе нового отечества. Таким отечеством стал Дон». В.О.Ключевский писал: «В десятнях степных уездов XVI века встречаем заметки о том или другом захудалом сыне боярском: «Сбрел в степь, сшел в казаки». В десятнях Ряжска и Епифани в конце XVI столетия есть сведения о том, что многие дети боярские «сошли на Дон безвестно» или «сошли в вольные казаки с Василием Биркиным», «боярским сыном».

Среди казаков встречаем людей с дворянскими фамилиями – Извольский, Воейков, Трубецкой. По словам крупного специалиста по истории донского казачества эпохи позднего средневековья Н.А. Мининкова, «судя по источникам, многие донские атаманы второй половины XVI в. были русскими помещиками. Дворянами по происхождению были известные донские атаманы конца XVI в.: Иван Кишкин, у которого поместье было под городом Михайловым вблизи Рязани.… Некоторые атаманы XVII в. также были по происхождению русскими дворянами как, например атаман Смутного времени Иван Смага Чертенский». Радом с казаками дворянского происхождения путивльский служилый казак Михаил Черкашенин и люди совсем с недворянскими фамилиями – Иван Нос, Василий Жегулин. Известный впоследствии род Ефремовых вел свое начало от торговых людей, а род Красновых был в родстве с камышинскими крестьянами. На Дону во второй половине XVII в. обретали новое «отечество» и религиозные диссиденты, спасавшиеся от наступления «никонианства».

Страницы: 1 2 3