Спарта, непревзойденный источник сведений об архаике, естественно составляет следующий этап нашей истории. На этом этапе мы наблюдаем, как гомеровское рыцарское образование, не прерываясь, начинает постепенно изменяться. Напротив, для нее делом чести будет оставаться городом полуграмотных. Хотя ее мелочное законодательство регламентирует практически все стороны жизни, включая супружеские отношения, орфография — замечательное исключение! — никогда не будет там унифицирована. Кухонный подтоварник abat 40 подтоварник кухонный пк 40 www.metallmeb.ru.
Спарта, наряду с Критом — также консервативным, аристократическим и воинственным государством, — занимает особое место в истории греческого образования и культуры в целом: она позволяет нам представить архаический этап античной культуры, ее преждевременный расцвет в эпоху, о которой Афины, к примеру, ничего не могут нам сообщить, поскольку никакой роли еще не играли.
С VIII века искусство уже процветало в Лакедемоне, VІІ век — век величия Спарты, а высшая точка приходится примерно на 600 год.
Это так, потому что это преждевременное развитие было резко остановлено: Спарта, некогда возглавлявшая прогресс, окажется в противоположной роли — теперь это Государство консервативное по преимуществу, упрямо придерживающееся древних обычаев, от которых все остальные уже отказались. Для всей Греции она становится краем парадоксов, легко возбуждая возмущение, а у теоретиков-утопистов — страстное восхищение.
В самом деле, оригинальность спартанских (и критских) обычаев и государственного устройства, так охотно подчеркиваемая античными источниками, объясняется, скорее всего, попросту тем, что эти государства сохраняли в классическую эпоху повсюду исчезнувшие черты архаической культуры, — а вовсе не особым гением народов дорийской «расы», как предполагает расистская теория К. О. Мюллера, уже более века чрезвычайно популярная в Германии.
Ксенофонт и Платон относятся к IV веку, причем их свидетельства менее внятны, чем сведения Плутарха и надписей, большая часть которых датируется I и II веками н. э. К тому же Спарта не была просто консервативна, она была реакционна: стремясь с IV века противостоять естественному развитию, идти против течения, восстановить «традиционные нравы Ликурга», она, в постоянном усилии возвращения и реставрации, прибегает к множеству произвольных восстановлений, к ложным псевдоархеологическим возобновлениям.
Несомненно, Спарта VIII-VI веков – прежде всего воинственное государство. Военная мощь позволила ей завоевать и удержать гегемонию, которая, будучи удвоена присоединением Мессении (735- 716), делала из нее одно из самых обширных государств Греции. Благодаря этой мощи Спарта пользовалась влиянием, которого никто до победы афинян в Персидских войнах не мог всерьез у нее оспаривать. Преобладание воинского идеала в ее культуре засвидетельствовано воинственными элегиями Тиртея, которым служат иллюстрацией прекрасные изобразительные памятники того же времени, также прославляющие воина-героя.
Поэтому позволительно предположить, что в эту архаическую эпоху воспитание юного спартанца уже, или, вернее, по-прежнему, было прежде всего воинским воспитанием, то есть прямым и опосредованным обучением военному делу.
Важно, однако, отметить изменения по сравнению с гомеровским средневековьем, затронувшим как техническую, так и этическую сторону образования: из рыцарского оно стало солдатским, его атмосфера — «политическая», а не сеньориальная.
В основе этой метаморфозы лежит переворот технического порядка: исход сражения зависит теперь не от поединков между отдельными бойцами, сошедшими с колесниц, а от столкновения двух линий пехоты, идущей сомкнутым строем. Отныне решающая роль в сражении принадлежит тяжеловооруженным пешим бойцам-гоплитам.
Эта тактическая революция имела, как отметил с редкостной проницательностью Аристотель, далеко идущие моральные и социальные последствия: на смену глубоко личному идеалу гомеровского рыцаря, царского дружинника, приходит отныне коллективный идеал полиса, преданности государству [1;79]. Последнее становится — в отличие от предшествовавшей эпохи — основным жизненным фоном, на котором развивается и осуществляется всякая духовная деятельность. Это идеал тоталитарный: полис — все для своих граждан, именно государство делает их людьми. Это рождает глубокое чувство солидарности, объединяющее всех граждан одного города, пылкую преданность каждого благу общей родины, готовность смертных пожертвовать жизнью для его бессмертия.
Голицын.
А за ними адъютантом
Князь Голицын там бежит.
С камергерским своим бантом
Всех нас со смеху морит.
Этот князь Голицын в конце XVIII и в начале XIX веков славился своими забавными и удачными карикатурами на тогдашнее общество; в молодую свою пору он был соперником Карамзина по части сердечных похождений. ...
Стрелецкий бунт 1682 года и приход к власти Софьи
Алексеевны
27 апреля 1682 года после 6 лет правления умирает Царь Федор Алексеевич, не оставив наследников престола. По общему мнению наследовать престол должен был его брат Иван. Но 15-летний Иван был очень болезненным и малоумным и, конечно, не мог принять власти. Заручившись поддержкой патриарха Иоакима, Нарышкины и их сторонники 27 апреля 1682 ...
Уроки войны и мировое сообщество
Ориентация на мир и свободу. Большинство историков мира сходятся в том, что вторая мировая война не была фатальной и оправдания не имеет. В годы войны десятки миллионов людей погибли, многие остались инвалидами, сотни миллионов терпели военный лишения и бедствовали. Было подтверждено, что любой вид тоталитарного господству одной страны ...