Письменность

Письмен­ность а, следовательно, и грамотность, имела распростране­ние и за пределами церковных учреждений, ею пользова­лись не только феодалы, но и городские ремесленники и торговцы. Письменность обслуживала производство, ремесло, торговлю, культуру, быт. Нет никаких оснований для ут­верждения о том, что она являлась только привилегией господствующего класса и пользование ею ограничивалось узкой сферой церковных интересов. Это опровергается рядом архео­логических находок.

Много надписей имеется на ремесленных изделиях XI— XII вв. Так, сохранились надписи на шиферных пряслицах (гру­зиках для веретён), свидетельствующие об их принадлежности определённым лицам: «Потворин прясльнь», «Лолин пряслен», «Молодило», «Тартынъ», «Иулиана», «княжо есть», «невесточ[ь]» и др. Последнее слово указывает, возможно, что владелицей пряслица была девушка-невеста.[3]

Письменность обслуживала потребности развивающегося ремесла. Рост торговых связей также обусловил развитие письменности. Так, сохранились камни и кресты XI—XII вв. Это своего рода лоцманские знаки на водных путях. Имеющиеся на этих камнях и крестах надписи свиде­тельствуют о мероприятиях древнерусских князей, направлен­ных к освоению водных путей сообщения и созданию условий для их безопасности.

Из памятников древнерусской эпиграфики, относящихся к указанным мероприятиям, большой интерес представляет надпись на камне, найденном в конце XVIII в. на Таманском полуострове. По своим начертаниям буквы тмутараканского текста напоминают письмо одного из очень интересных памятников письменности XI в. – Остромирова Евангелия.

Распространялась письменность не только в среде господствующего класса, но в среде городского населения. Гораздо меньше в нашем распоряжении данных о проникновении письменности в феодальную деревню. Но несомненно, что развитие феодальных отношений, захваты феодалами общинных земель, рост фео­дальной собственности требовали применения письменности для обоснования документами землевладельческих прав.

Письменность обслуживала потребности феодального госу­дарства, она была необходимым атрибутом деятельности княжеских агентов.